Катюша

И так совпало, что в этот момент звучал такой легкая и не банальная трек. Да много чего совпало в тот день. До сих пор вижу эту картинку: Закатное солнце блестит в Москва-реке, я стою сверху над набережной возле андреевского моста, а внизу как на ладони видны танцующие пары. Они кайфуют от танца. Страсть переливается в них друг в друга, как будто огненный божок перебрасывается от пары к паре. Это называется Хастл. Этот парный танец, состоящий из импровизации и взаимодействия, мне напоминает единоборства. Такие же грациозные движения и контакт.

Тем же вечером я нашел школу танцев и записался на первый урок. Там же я снова повстречал Лилит, на этот раз на назвалась Катерина. Это была худенькая девушка с детскими чертами лица, светлыми волосами стриженными под каре. Мы переглядывались и улыбались на занятии, впрочем мы улыбались всем остальным тоже. Кто бы мог подумать, что эта грациозная, утонченная леди окажется в моих объятиях. Тогда я этого  не мог допустить в самых смелых мечтах. И все таки, непостижимым образом это случилось. До сих пор не понимаю, что она могла во мне найти. Единственный аргумент в мою пользу, это осознание того, что делая выбор, надо обязательно выбирать самое лучшее, независимо от того насколько он возможен и достоин ли ты его. 

После нескольких смен партнерами, мы сидели в перерыве и отдыхали. Мы пили чай из пластиковых стаканчиков и непринужденно общались. Как же приятно было ощущать эту непринужденность, когда двое общаются просто так, не находясь ни в каких отношениях. Я сидел и наслаждался этим состоянием. Мы ничего друг другу не были должны и это было чрезвычайно сексуально. Это пробуждало естественность.

Вдруг к нам подошел смазливый парень из нашей группы, кажется Кирилл. 

— Привет, как вам занятие? — я молчал, освобожденный от любых светских условностей. По крайней мере я себя чувствовал в тото момент.

— Привет, — ответила моя будущая Лилит, — мне очень нравится, преподаватели молодцы. Юля так хорошо все объясняет. 

— Да — встрял уже я, так как и в самом деле не мог спокойно обойти тему танцев и того как нам все разжевывают. Леша просто отличный преподаватель, то как он показывает каждый нюанс, как держать ладони в повороте, это мало кому дано. — мне казалось, что я изрек какую-то важную мысль, меж тем как у Кирилла была вполне прагматичная и определенная цель. И это так сильно было заметно, что на губах у меня невольно застыла усмешка. В этот момент я вдруг четко увидел как оценивают нас женщины и как наши самые тайные мыслишки становятся явными в движениях глаз, в тоне, в лице и словах. Жалкая картина. Я ощущал катарсис. Не желать женщину было для меня в данный момент каким-то изощренным и неведомым до этого кайфом.

— Что ты сегодня делаешь? — продолжил свои прозрачные поползновения Кирилл. — я слегка улыбнулся уже шире и стал наблюдать за этим цирком.

— Ну я сегодня занята, встречаюсь с подругой после занятий — Катя со знанием дела, царственным жестом запрокинула голову. — смешно наблюдать это, подумал я про себя, как можно быть таким наивным и прямолинейным. Я вдруг остро почувствовал, какого это, принимать ухаживания мужчин, и испытал при этом какую проблему выбора они испытывают. От этого никуда не деться, когда перед вами большой выбор. Необходима трезвая оценка мужчины. Он должен быть хорошо во всем или можно взять другого.

— Так я не понял, у тебя сегодня есть время? — тут уже я заулыбался, видя как парням приходится напрягаться, чтоб познакомится и сделать предложение. 

— Ой а вы вместе? В смысле не танцуете, а…  — он, кажется, начал смущаться, а мы с Катей переглянулись, кажется оба угорая над этим милым смущением. 

— А мы вместе — не то спросила не то ответила она. — я решил ей подыграть и помог от докучливых приставаний.

— Да мы вместе. — широко улыбаясь, сказал я. — так и завязались наши отношения с этой поистине роскошной девушкой. Я сам не заметил, как из стороннего наблюдателя я стал первым действующим лицом этого сценария. Мы пошли гулять  после занятий. Прошлись пешком от Пушкинской до Тверской. Помнится с каким трепетом я впервые прикоснулся к ней, я провожал ее до метро Кузьминки. Мы поднимались на эскалаторе из метро и тогда я впервые провел рукой по ключице. Такая нежность захлестнула меня и дурман растекся по всему телу. На ней было платье со скошенным низом спереди. Я потрогал и живот, плоский, с нежной кожей. В штанах предательски взвилась моя сила. Пришлось отложить свои поползновения. И вот сейчас Кать, вспоминаю эту ключицу. Что в ней такого. А я как будто потерял какое то сокровище. Которое никогда и не было моим, как бы я не называл ее: “моя любимая”, “мое солнце”, “моя девочка”.

Мы встретились на следующий день. Я заехал на своем раздолбанном зеленом матизе, но со своей задачей он пока справлялся. Мы поехали в мегу, бродили по магазинам, она мерила платья. С каким сладким наслаждением я заходил с ней в примерочную и фотографировал ее полуобнаженной. В новых платьях. Я хотел купить их все, но был ограничен материально, поэтому делал это редко, зато она часто сама покупала себе то, что нравилось. Потом мы сходили в кино. Фильм не запомнил, но на выходе на парковку, мы долго целовались. Было уже поздно, народа почти никого. Двое, на пустой парковке. Мы отрабатывали движения из хастла, раскрытие, сменка крест. Я трогал ее где хотелось, да именно прикасался к тем местам, которые для меня вдруг стали сакральными и ей это нравилось. А потом мы обнаружили, что все это, включая мои поцелую в ее милый пупочек происходило на самом виду у камеры. Что вероятно развлекло охранников. Потом в машине мы долго разговаривали и ласкали друг друга. Дальше я не захотел продолжать, потому что хотелось остановить это короткое мгновение, когда открытие ее тела и сути еще только впереди. Я был абсолютно счастлив. Подвез ее домой. Мы никуда не торопились. Казалось, все время мира было перед нами.  Потом на следующий день откровенный и самый дорогой момент, это когда я впервые вошел в неё. Священный момент моего перерождения, отрезавший всякий путь к прежней женщине и отношениям. Она обладала стройным телом нимфетки. Мне казалось, что мы вместе наслаждались ее выпирающими косточками на плечах. Плоским животом с особенным шрамиком по центру. Я любил целовать этот шрамик, эту особенность, которой она немного стеснялась. Стройные ноги достаточно гибкие, чтобы закинуть их за голову или раздвинуть широко держа в руках. Половые губы немного раскрывались наружу, как мне особенно нравится у женщин. Я ей сказал об этом, но она как-то не придала этому значения. А это ведь очень важно, разве нет?

Ты чувствуешь, что в ней что-то зреет и не противишься этому естественному процессу. Ты только отмечаешь шаги, отдаляющие вас. Вот она пошла на тренинг по женской сути. Вот она нарисовала медитативную картину. Вот она сделала куклу бабку ежку. Вот рассказала сон, где она остается дома, на нее нападают, а я пропадаю или мы едем, а я выхожу и она уезжает. И ты отпускаешь человеку, чтоб он шел туда где ему будет хорошо. Ведь жизнь одна и надо прожить так, чтоб потом не жалеть.

Сумашествие

Иногда наступало такое чувство, что хотелось как бы отказаться в принципе от чувств страсти и любви. Таких сладких и таких болезненных. Ну типа на том свете же не будет любви к женщине, той любви, которой мы любим и того чувства страсти которое нам нравится.

Каким то странным непостижимым образом, ты вдруг понимаешь, что тебя уничтожили, стерли в порошок и развеяли по ветру. Вроде ты любишь порнушку, вроде между вами не такие уж высокие отношения и тут бац. Когда понимаешь, что у нее появился кто-то другой ты понимаешь насколько она важна была и как сильно ты ее любишь. Что она была как жена тебе. И вот сейчас, даже если она бы захотела, уже ведь не вернуть те чувства. Фактически та Катя, которую я знал, умерла. Ее нет и биологическая оболочка не может ее воскресить. Но я все еще продолжаю любить и не могу остановиться.

Встречаемся на фитнесе перед треней, от одного взгляда у меня стояк. Как так можно, говорю своему животному. Ты же знаешь что она с другим, что все 

Нужность.

Может именно после этого первого кидалова я и стал искать нужность. Я не искал встречи, хотя она была мне нужна. Я не писал первым, хотя хотел пообщаться и ждал, когда напишут. Я перестал требовать чтобы то ни было, кроме гарантии от кидалова — нужности. Быть нужным, это гарантия, что тебя не кинут? Но оказалось все не так, а с точностью до наоборот. Отношения в моем случае, значили забить на свои желания и потребности. Как следствие стать не интересным, даже себе самому. Это быстро сводит на нет вашу вовлеченность. Чудо еще, что мы продержались так долго, целых три года. 

Свобода. 

Вот что я чувствую. Вот что так пугает пока ты не переборол рабское сознание. Я одинок? Нет, я свободен. Я снова чувствую, что живу. Могу совершать разные глупые и не очень поступки. Что-то мерзкое происходит в отношениях. Что-то подавляющее твое сознание, порабощающее твою волю. Когда «хочется спрятаться в мягкое, женское». Прозрение неизбежно и ослепляет от боли как вспышка. Вдруг ты ощущаешь себя свободным, но ты забыл что значит быть свободным. Хотя всегда мог им быть и никто тебя не держал.

Отрезвление происходило рывками. Внезапно, ты начинаешь чувствовать освобождение. Возвращается желание что-то делать. Твое собственное желание. Как будто приходится заново учиться ходить. Ты такой думаешь: “О, у меня есть ноги” — и идешь на ночную дискотеку или на выставку. Пусть не спланировано заранее, но это ТВОЕ личное желание. Где Я совершает свободный акт воли. Лилит до конца не отпускает волю, но медленно уходит в сторону, затаившись в закоулках сознания.

Розовые сопли

Беги по небу, беги по небу, беги по небу
Только, только не упади!

Макс Фадеев

Что я чувствую при расставании? Может и не надо об этом, вспоминать, анализировать? Я уверен, надо. Мы стараемся не помнить боль. Но в ней огромная сила. Забывая ее, мы теряем часть себя. Это началось в один воскресный вечер. Я хорошо его запомнил, потому что именно тогда понял, началось расставание. Оно случится через год, но тогда я его уже почувствовал. Как змея слышит шорох приближающегося человека задолго до его появление на лесной тропе. Мы вели очень насыщенную жизнь, занятия на танцах, дискотеки вечерние, дискотеки ночные или ночины, опены, фильмы и занятия в учебном центре по повышению квалификации. Да еще был фитнес марафон, бешеная сушка, мы выкладывали видео наших занятий каждую неделю, чтобы пройти на следующий уровень. Короче жизнь была активной. 

И вот в разгар всего этого, в один субботний вечер выдался тихий, ничем не занятый денек. На фитнес мы должны были идти на следующий день утром. На танцы не хотелось. Мы устали и просто хотели потюленить. Встали как всегда, она приготовила свою фирменную яичницу. Она не любила готовить, но яичницу делать любила и ей это удавалось. С тем особым чувством перфекционизма, которое ей присуще во всем. Она разбивала предварительно вымытые яйца и выбирала из них белые волокна. При этом она старалась не повредить желток и когда ей это удавалось она по детски радовалась. Это было мило наблюдать.  Да и в целом ее детскость меня чудовищно волновала и притягивала. Примерно с такой же тщательностью и перфекционизмом она делала минет, вдумчиво импровизировала, всегда изобретая что-то новое и ежеминутно меняя акценты. 

Мы позавтракали. Я подыгрывал ей в “семейном завтраке” с удовольствием. Помыл посуду, как обычно я, потому что не любил когда раковина не пуста. Мы решили прогуляться. Вышли к реке, фотографировались. Стояло позднее лето. Трава подсыхала на солнце и пахла сеном. И вдруг мы оба почувствовали, что время остановилось. Она стала говорить мне странные вещи. И вот мы вдруг замерли на несколько часов, выходной, мы стоим и чувствуем как жизнь проносится мимо. И мы начинаем обвинять друг друга. Этот нестерпимый свет дня и мы оголенные и лишенные защиты перед ним, стоим и офигеваем. Все вроде бы хорошо, но хочется чего-то, неясного но ужасно необходимого.

Танцы. Вот ты делаешь серию заученных движений. Немного удается сделать не банальный выход из «веревочки». Удается не повторяясь сделать несколько красивых фигур. А потом всё. Ступор. Как отрубило. Ты не помнишь не только что делал, но твое «ведение» сводится к трём сменам. Это страшный, кошмарный сон танцора. Он преследует меня на каждой вечеринке. И не только меня. Подозреваю эту проблему даже у некоторых учителей. У тех, кто остановился в развитии, кто не умеет импровизировать. На самом деле, здесь не столько физиология, сколько философия. Твоя личность проявляет себя в танце так, а не иначе, вовсе не спроста, она так выражает себя и самую суть в танце. Красивом, медленном, задумчивом, четком, кривом,шаблонном, веселом, свободном, творческим. И если вы не можете расслабиться в танце, вам тяжело с конкретной партнершей, это говорит слишком о многом. О том на что могут уйти годы в обычной жизни, чтобы понять это в танце за 2 минуты.

Я снова в ИВАРЕ, снова прошёл по этим улочкам как 2 года назад. Вот винный завод, на территории которого мы пытались расстаться еще тогда, когда она встретила Кирилла. Она тогда так плакала и извинялась. А я уже выплакал всё в душе задолго до этого разговора. , только глубоко в душе. И вот я снова иду  на так называемую ночину, типа танцы всю ночь. Мои глаза впиваются в отдельные пары. Вот я замечаю разные характеры танца, а вернее ведения. Это когда партнер ведет партнершу на преп или на раскрытие или поддержку. Вот чёткое, замедленное, продуманное. Вот легкое и даже легкомысленное. Вот быстрое и резкое, эффектное. Я вдруг заново открыл, ту старую мысль, которая уже неоднократно приходила ко мне. Вот так, смотря на танцующие пары. Что танцы — круче секса. Потому что гораздо чувственнее, лишены примитивных движений вперёд и назад. Потому, что гораздо глубже проникают в сердце. И заново испытав это, я понимаю от чего добровольно отказался. Вот от этой свободы и вариативности. Вместе с Катей, этим тонким любимым телом, я получил жалящий язык и подтачивающие мое достоинство и творческую силу постоянные уколы. Как раз когда я с новой силой взялся за творчество, за сайт, она упорхнула. Разве не символично? Творчество и баборабство несовместимо. Можно совместить настоящего мужчину, хорошую работу или две работы с баборабством, но не творчество. Я снова спал по 3 часа в сутки и ежеминутно проверял вотсап( надо было спасать положение. Неожиданно танцы вернулись и заполнили растущую в душе дыру после Кати. Я не ожидал, что этот пройденный этап, снова зацепит с такой силой и внутренне благодарил бога или Лилит за это.

Я обзывал ее про себя. А потом, стоило ей только написать, я самым подлым образом предавал себя. Начинал писать, что люблю её, но это не было любовью, это была зависимость, как от наркотиков. Так продолжалось довольно долго и моя внутренняя Лилит ликовала. Она получала свою пищу сполна, а я приносил ей себя в жертву. Затем я шёл в зал, это решало проблему ебаной бомбёжки по вечерам. Это была отличная терапия! С этого начиналось моё обращение к себе, этим оно и заканчивалось, в тот самый момент, когда я начинал ухлестывать за Катей. Мне чертовски хотелось ее сочувствия. Мое нытье достало меня самого. Я страдал, несмотря на четкое понимание причин, несмотря на обоюдное решение: 

“Я разрешаю тебе быть счастливой. Отпускаю тебя” — я стал часто повторять эти слова. Не просто повторять, а проговаривать про себя несколько раз, как заклинание, по другому не доходило просто). Было странное чувство, что я оказался заперт в комнате, где погас свет. Такая ментальная клаустрофобия. Катя пришла тогда, когда я нуждался в ней, почти как в воздухе. Я пережил с ней развод. И теперь когда в мою жизнь вошло творчество, она исчезла. Кто то очень заинтересован, в том, чтобы я написал эту книгу.

Мы расстались после концерта Милен Фармер. Может показаться, что я просто склонен драматизировать. Это конечно так, но после концерта я почувствовал прилив творческих сил и зная что это лишь эмоция, которая пройдет, я прямо-таки использовал это чтобы сказать последние слова. Порой не хватает сил сказать что это конец. Не тоже ли самое было и в браке? Я вспоминаю наш разговор. Она давно не приезжала ко мне, видимо, решив, что моя дочь, это слишком напряжный довесок ко мне. Да и в целом ей всегда хотелось другой жизни. Помню как она часто повторяла: ”Ты не можешь мне ничего дать”.

— Катюш, я не пойду на концерт. Сходи с подругой.

— Ты ни 20го, ни 29го не пойдешь?

— Придется ограничить такой совместный отдых, ведь для меня он значит быть вместе, а для тебя он значит быть друзьями.

— Эххх.

Теперь эти слова казались глупыми, напыщенными. Я сам обиделся на что-то, выдумал на что обидеться. 

Как же мне стало ее не хватать. Я стал ежечасно проверять вотсап) Не было в ее сообщениях ничего важного, но как я скучаю теперь по ним. А как я скучаю по ее телу. Она уже трахается вовсю с другим, а я все ще думаю о ней, как так можно, нахрен я так устроен? Ну почему я как будто сам приговорил себя быть этим судьей, этим палачам отношений? Который должен честно назвать конец концом и первым сделать шаг к расставанию? И я сомневался, зачем же мне прекращать отношения, которые играют такую важную роль в моей жизни. Что я буду делать эти освободившиеся дни и часы без той, которая скрашивала их обреченность?

Я ехал снова прочь из дома, куда-нибудь где просто можно посидеть в одиночестве. А порой мне начинало казаться, что не важно с кем я и где, но теплота моих чувств все равно со мной и я могу обмениваться ей с любым в принципе человеком. Ну не бред ли?

После них то, она и связалась с моей более удачливой копией. Он играл на рояле и выкладывал креативные видео в инстаграме. У него была квартира из которой жена с ребенком недавно съхала к родителям. Он был более свободным и не хотел терпеть ее постоянного присутствия в своем эфире, заполняющего собой всю жизнь. 

Я опять ничего не понимаю. Снова это чувство медленного умирания. Предательство или свободные отношения? А может я просто стал куколдом? Подвозил ее сегодня, говорила полдороги о чепухе. Попали в пробку и наконец, задал вопрос о том как ее дела. Сам всю дорогу думал нафиг я вообще поперся. А действительно зачем? Думаю в душе мне хотелось тепла. Физического и душевного. Но оказалось, она страдает от неразделенной любви. Причем мне то все так очевидно. А ей нет. Ну ладно, поговорили. Зашел за вещами. Вышла ее мама, поглумилась: “А что ты такой грустный? А как дети? Да у него там много вещей, пусть забирает.” Пиздец, опять опустошила все меня. Сижу в баре, пью пиво бланж.  Нахрен я поехал ее подвозить? Вот зачем, бесхребетная ты тварь?

Свобода. Вот что я чувствую. Вот что так пугает пока ты не переборол рабское сознание. Одиночество или свобода? Я одинок? Нет, я свободен. Я снова чувствую, что живу. Могу совершать разные глупые и не очень поступки. Что-то мерзкое происходит в отношениях. Что-то подавляющее твое сознание, порабощающее твою волю. Когда «хочется спрятаться в мягкое, женское». Прозрение неизбежно и ослепляет от боли как вспышка. Вдруг ты ощущаешь себя свободным, но ты забыл что значит быть свободным. Хотя всегда мог им быть и никто тебя не держал.

Отрезвление происходило рывками. Внезапно, ты начинаешь чувствовать освобождение. Возвращается желание что-то делать. Твое собственное желание. Как будто приходилось заново учиться ходить. Ты такой думаешь: “О, у меня есть ноги” — и идешь на ночную дискотеку или на выставку. Пусть не спланировано заранее, но это ТВОЕ личное желание. Где Я совершает свободный акт воли. Лилит до конца не отпускала волю, но медленно уходила в сторону, затаившись в закоулках сознания.